Обычная версия
  Изображения
Размер шрифта: A A A
Цвета: A A A

Архив статей в СМИ

КультУРА О главном ГромоОтНот

Губернский симфонический прогремел в Ярославле и Костроме

На БТРе – сам Хабенский. Но стены Волковского ходуном не от него: на закате 21 апреля в Ярославле шквал оваций обрушивается на запредельного «Соловья» Алябьева. На Советской – вовсю гроза. Но не из-за неё настежь двери филармонии: в сумерках 22 апреля в Костроме все преграды крушит на своём пути четвертая симфония Чайковского. На эти оглушительные вечера Костромской губернский симфонический оркестр под управлением Павла Герштейна на сей раз имеет полное право: в Светлую седмицу «фортиссимо» разрешено. Особенно если «очень громко» не зачем-нибудь – чтобы прокричать о главном.

Мединский. Хабенский. Костромской

Утром ещё поговаривают о Мединском, вечером уже встречают Хабенского – масштаб фестиваля театральных альма-матер «Будущее театральной России» (короче – «БТР») легко угадывается вот с этих девяти слов. Хотя можно и с трёх: «Как звучит, а!» – заслышав алябьевского «Соловья» за пару часов до наступления «БТРа», директор Волковского театра Юрий Итин сам чуть ли не соловьём заливается.

И это не протокольный реверанс надоблачному сопрано Оксаны Лесничей и вышколенному оркестру Павла Герштейна (темпераментная солистка Большого на репетиции чего ни пожелай – выполнено безукоризненно). Это profession de foi одного из крупнейших театральных менеджеров страны. Итинский персональный курс, на который наш симфонический, похоже, ложится идеально.

«Нам нужно, чтобы открытие нынешнего фестиваля, на котором впервые будущее не только драматического, но и оперного театра тоже, прозвучало, как никогда, – с заезжей прессой Итин может позволить себе диалог без купюр. – Поэтому я пригласил ваш оркестр: не раз слышал, что звучит достойно».

Вечером 21 апреля в этом убеждается уже весь Ярославль: когда «БТР» триумфально захватывает опера (студенты и аспиранты столичной консерватории, лауреаты «Grata Novitas», вместе с костромским симфоническим разражаются Пуччини, Оффенбахом, Бизе, Сен-Сансом), блекнет даже поставленный голос Хабенского. И только «Светлый праздник» Римского-Корсакова – вопреки грандиозу «БТР» – оркестр Герштейна играет исповедально-застенчиво. Чтобы уже на следующий день и его превратить в космическое ликование.

Воскресение твое. Предыстория

Нет, никакого самоуправства: «Да воскреснет Бог», как и положено, несуетно взмывает над филармоническим залом  – 22 апреля в Костроме деревянные духовые открывают «Светлый праздник» своим вдумчивым распевом. И в этом уютном микрокосме, напоминающем безмятежный, разморённый мирок старорусского храма, Герштейн старается задержаться – истоки увертюры Римского-Корсакова, литые и неторопливые, кажутся чередой наплывающих воспоминаний, градом Китежем, мерещащимся сквозь толщу вод.

Но вот заходится тремоло скрипок, медные духовые гулко обрушиваются поверх – и это уже не пасхальные звоны тихвинского Успенского монастыря. Это весть о Воскресении облетает планету. Стремительно, порывисто, звонко (треугольник дарит музыке дерзость) – с пика новозаветной истории костромской симфонический начинает свой пасхальный концерт. А дальше в режиме «review» проживает предысторию главного евангельского чуда. Не факт за фактом – боль за болью.    

Страсти Христовы – не моцартовский накал, но 24-й фортепианный концерт Амадеуса в Светлый вторник тоже подчиняется программной израненности: лондонский пианист, лауреат тринадцати международных конкурсов Эдуард Кунц технично сотканную моцартовскую музыкальную ткань самовольно превращает в сочащуюся живыми, спонтанными эмоциями. Его авторские каденции, как транслирующийся в звуке Иисусов духовный путь, сначала полная благость, потом свербящая боль и мучительное свыкание с ней, наконец – громовая разрядка.

И постоянно – волевая доминанта концерта, подчиняющая оркестр, утягивающая его в свой потаённый сочинённый мир. А потому совсем неудивительно, что, вырываясь из этого мира в четвёртой симфонии Чайковского, костромской симфонический вызывает грозу: услышав порывистое, агонизирующее дыхание первой части, в Большой зал филармонии вечером 22 апреля буквально врывается небо. 


ВЕРНУТЬСЯ В АРХИВ СТАТЕЙ